Бог даровал России царя с капюшоном, в темных очках и дворовым воспитанием, вы на каждом углу кричите, что недостоин, кто недостоин, он? А ты харю умыл, чтоб такое говорить? Вот, я вошел, сколько вас тут, вот сколько, душ сорок? Микрофоны суете. А хоть один шапку снял? Вы же все сословие позорите, орать, толкаться, я только что из храма, рука теплая от свечи, вы кто такие, вы на скутерах приехали рожи корчить? Вот вы, барышня, если я вас перекрещу, я не буду, не зверь, но если перекрещу - у вас хвост из-под юбки выпадет? Или член? Вы вообще понимаете, что в конституции про вас только одна статья, про коврик, имеет право быть расстеленным или свернутым и засунутым в жопу? И знаете, в чем разница? Между прошлым и настоящим? В тех же декорациях на стене было написано: мене, текел, фарес. Для царя. А теперь написано: мене, похер, брысь. Для вас. А кому не нравится - скутер, ветер, нахер. Пока не воткнетесь в горизонт носом.
О том, как Путин смог повторить, как моряки уменьшились в размерах, Мария Захарова раздалась в плечах и многом другом - тут, подписывайтесь, легко: https://boosty.to/shest
Нуштош, Росговнадзор подал в ссуд иск о блокировке нашего уютного Телеграм. И опять мы с вами становимся полем битвы старческого безумия и технического прогресса. В свое время советская власть запретила гражданам пользоваться ксероксом в личных целях, и давайте вспомним, кто дожил до лета, а кто только до понедельника. Наша Родина вновь пытается превратиться в зашнурованный закрытый Мазохистан, но не выйдет. Перед тем, как пинать по почкам интеллигента, государство надевает теперь бахилы, и пинает в розницу, а не оптом, это развитие и прогресс. После того, как запретят Телеграм, мы наденем бахилы прокси и vpn. И будем жить дальше. И когда-нибудь - а, пожалуй, довольно скоро - очередная общественно-политическая формация проплывет мимо нас мертвыми сапогами вперед.
"Задержание Улюкаева – предельно правильный шаг в процессе смены элит... Необходима настоящая справедливость. Нужно вспомнить методы второй половины 30-х годов. В конце концов, настоящая власть – это тот, кто отнимает или дарует жизнь, и никак иначе" (В. Чаплин, "Сноб").
Мужчина, лишенный возможности регулярно изливать сперму, желает проливать кровь. Лишенный и этой возможности, он льет слюни. Слова же, падающие изо рта - лишь побочный продукт реакции химической ненависти, которая идет в его волосатой колбе. На которой почему-то написано "Любовь к ближнему".
"Блог Носика (если кто читал первоисточник, а не пользуется пересказами) — людоедский. По моему мнению, подходящий под определение нацистского" - Борис Вишневский.
Это написало "Золотое перо России", член международного ПЕН-клуба, журналист, политолог, депутат заксобрания Петербурга. Куда ни ткни - почтенная, уважаемая мужчина. Из тех, что обозначаются словом "деятель". Одно из первых мудрых его деяний - отказаться от фамилии отца (Кролик) и взять фамилию матери (Вишневская). Верное решение. Вместо смешной выбрать себе проверенную затертую фамилию из тех, что дают на сдачу - Пятаков, Шестаков, Березовский, Вишневский, Сидоров, Иванов.
Но судьбу не обманешь. И если природа снабдила тебя зубами, которыми можно только тереть морковку - ты будешь тереть морковку. Википедия, этапы большого политического пути:
В 2010 году подписал обращение российской оппозиции «Путин должен уйти». В составе фракции "Яблока" выступил против расходов на служебные автомобили. В 2014 году добился увольнения Главы комитета по молодежной политике Санкт-Петербурга Александра Пархоменко из-за того, что тот вышел на парад 9 мая с портретом Иосифа Сталина. В 2014 г. написал обращение в прокуратуру с жалобой на публициста А.Миграняна.
Как видим, фигура, равная Черчиллю и конгруэнтная Достоевскому. Мыслитель и вершитель в одном костюме. Способный в капле чернил увидеть литр крови и два стакана детских слез налом.
Лично я, старый людоед и нацист, давно и с удовольствием читаю блог Носика. А в фигуру кролика Вишневского всмотрелся только сейчас. До этого (и, думаю, после) не выделял ее среди пятен.
В Лондон десятого прилетели, суббота, жарко, все в рубашках, одни мы в польтах, они стоя, мы у них внутри на ремнях. Висим, потеем, наблюдение через пуговицы ведем. Приехали к королеве, худенькая такая, сесть предлагает. Спасибо, блядь, постоим. Булганин говорит: разрешите засвидетельствовать вам, женщина, уважение советского правительства и поблагодарить вас за достойный прием. Санька булганинский, то ли угрелся на брюхе, спросонок, то ли наоборот, переволновало его, тут же из-под пальта: прием! Ну, бывает такое, перебдишь в тяжелых условиях, башка выкл, рефлексы вкл, лепешку ляпнешь посередь клумбы. Булганин по животу себя стукнул, сильно так, королеве поклонился и руку не к сердцу, а к брюху приложил, опять сильно. У меня в наушниках дышало, вдруг перестало. Хрущев говорит: не отрицая общей агонии, которой вы тут предаетесь, хотел бы подтвердить твердое намерение советского правительства и народа дружить. С вами как страной, королевой и просто ледью. Она говорит: ю велкам. Я говорю: Саня, прием. Молчит. Не дышит. Нихуясе на подносе. Маршал Советского Союза капитана Девятки в складках у себя прикопал, оба при исполнении. Но охранять внутренний периметр руководителя государства простому карлику не доверят. Он сперва спецшколу при цирке кончит, потом ВДВ, четыреста прыжков с зонтиком, потом Академия Мужества при Генштабе, раз в семестр клиническую смерть сдать и сто метров брассом с оружием в кипятке. Я говорю: Саня, брат, вякни, квакни, нахуй пошли, не молчи, пожалуйста, сука, брат. Булганин говорит: от лица себя и присутствующих здесь Никиты Сергеевича позвольте вам всесторонне откланяться. Хрущев говорит: приятно было иметь честь, всего вам самого наибольшего как женщине и политику. Я говорю: Саня, я к жене твоей не пойду, не скажу, не смогу, не понесу тебя, Саня, дыши, сука, дыши, мудак! Хуяк! Хрущев меня локтем, аж ебало на сто восемьдесят, как у совы. Гимн заиграл. Союз нерушимый рипаблик свободных. Подпевает, вежливая, на личике всем привет, в глазках идите нахуй. Межгосударственный, блядь, ордена подвязки Ленина двуполый квартет. Хуяк! Квинтет. Три голоса мужских, один женский, один покойницкий. Я аж из ремней чуть не выпал. Потом уже спросил его, хули ты молчал, выпидрыш кровеносный. Да, говорит, как-то в печали был. Жить, говорит, как-то в общем хотелось, а вот дышать - как-то нет.
Если кто-то не будет доверяйт Пошта России - посылька не получайт. Если кто-то будет критиковайт Пошта России - посылька не отправляйт. Если кто-то будет писать жальоба на Пошта России - будет отправлен сам посылька в концлагер.
Спокойно и с достоинством бесноваться - вот чему можно поучиться у Путина.
"Дорогие друзья! Наше собственное орловское и ахалтекинское мясо заменит нам американских коров, которых станет трудно выращивать в радиоактивных руинах. Не хочу специально пугать кого-то, но я не выспался сегодня и не собираюсь делать этого впредь. За обрушением нашей валюты Америкой стоит Англия, вечная цель которой - немецкими руками натравить Францию на Россию. Мы ценим дружбу с Украиной, предавшей наш союз, это братский нам народ, и не будем молча смотреть, как он пялится на Запад, который пялит его и нас. Князь Владимир крестился на земле Крыма, здесь покоятся мощи его бровей, отстоим их, каждый русский обязан хоть раз в жизни за что-нибудь умереть. Если не в бою, так хоть с голоду. Которого не будет, потому что ракеты летят быстрей, чем звучат команды, потому что лучше умереть во сне, чем жить на коленях гея".
Вечерело, смеркаясь. Карета тряслась, лошади неслись, высикивая искры из мостовой. - Скокорара приедедем? - спросила графиня, придерживая костылем челюсть. - Об эту пору ишо нет. Об ту да, - ответил лакей с запяток. - Или вобче об ту.
Графиня вздохнула, достала из секретера несессер, вынула из него ридикюль, переложила в саквояж, надела его на костыль и забросила себе за спину. Она не любила сидеть без дела.
Смерклось. Щелкая коленями, лошади подошли к воротам, коренная дала гудок, пристяжные отстегнулись и молча ушли в ночное. Радостно хлопнули ставни, из освещенного окна выпал с объятиями сам князь. - Графиня! Что ж вы опоздунья такая, матушка! Мы все уж съели, выпили, вынюхали, сервиз побили, баню стульями топим!
Выйдя из кареты на паперть особняка, графиня скинула дворецкому пиджакет и подала князю холодную, как нога, руку. - Мон дье, я голодна, мон шер, как сука сиамских близнецов. Пожалуйста, велите, пусть ваш повар приготовит моего кучера.
Князь вынул из кишени кисет, из него бонбоньерку, из нее табакерку, пересыпал в кокотницу и выложил дорожку на широкую, как спина, ладонь. Графиня вынюхала, закусила пальцем, граф вскрикнул, лягнул ногой, графиня заржала, издали откликнулись пристяжные.
